В 20-х числах сентября в новосибирском театре «Красный факел» прошли премьерные показы спектакля «Бесы» по мотивам романа Фёдора Достоевского. Постановку осуществил художественный руководитель и главный режиссёр театра Андрей Прикотенко.

В последнее время "Красный факел" приучает зрителей к открытиям очередного сезона громкими и масштабными премьерами по мотивам произведений русской классики. Так, предыдущий, 104-й сезон ровно год назад открывался спектаклем "Мёртвые души" по Николаю Гоголю в постановке того же Прикотенко. Получилась такая своеобразная дилогия – ведь и то, и другое великое произведение, по сути, являют собой, по аналогии с пушкинским "Евгением Онегиным", в некотором роде энциклопедию русской жизни и попытку её художественного осмысления и исследования, в рамках которых затрагиваются сущностные, характерные явления российской общественной жизни.

Сам Прикотенко, к слову, параллели с "Мёртвыми душами" отнюдь не опровергает, а, скорее, подчёркивает. И их, на самом деле, немало, что, впрочем, не должно сильно удивлять, учитывая, что Достоевский как писатель во многом формировался под влиянием Николая Васильевича, а после выхода его первого романа "Бедные люди" Достоевского немедленно нарекли "новым Гоголем".

Пожалуй, главное, что роднит эти две постановки – фигура центрального персонажа, к которому сходятся все нити повествования. В "Мёртвых душах" таковым был Чичиков, в "Бесах" им оказывается Николай Ставрогин. Причём в новой постановке вновь, как и в предыдущей, мы видим главного героя глазами окружающих, которые наделяют его сверхчеловеческими, даже демоническими качествами, на самом деле ему не присущими. Хотя есть одна деталь, которую важно отметить: если в "Мёртвых душах" Чичиков – безоговорочный и безальтернативный кандидат на роль протагониста, то в "Бесах" по ходу действия романа фигура Николая Ставрогина как бы размывается, отходит на задний план, а его место занимает Пётр Верховенский, персонаж, в котором зловещего и демонического отнюдь не меньше, чем в Ставрогине, если не больше. Пожалуй, его вообще можно по праву назвать самым отрицательным героем романа. В том же Ставрогине отрицательных черт немало, и грехов на его совести хватает, но, в отличие от Верховенского, он, например, способен на покаяние, в нём есть светлая человеческая сторона, такие качества, как искренность, благородство и т.д. По словам режиссёра, именно Ставрогина он поставил в центр постановки, хоть и Пётр Верховенский также занимает в ней отнюдь не последнее место.

"Бесы" – одно из самых известных произведений Достоевского. В центре сюжета четверо молодых людей – Ставрогин, Кириллов, Верховенский и Шатов. Они все амбициозны, честолюбивы, идейны – и у каждого за плечами свой жизненный опыт, оставивший в душах неизгладимый отпечаток. Скажем, Ставрогин рос под опекой деспотичной матери-генеральши, а Пётр Верховенский был в раннем детстве отправлен своим непутёвым отцом на воспитание в Швейцарию. И вот теперь они все встречаются в родном городе, вследствие чего закручиваются многочисленные интриги.

Это роман многосоставной и многоплановый, где переплетаются и политические, и религиозные, и любовные линии. История его создания, в принципе, достаточно хорошо известна. Он был написан в начале 1870-х годов под влиянием активно развивавшегося в те годы революционного движения в русском обществе, двигателем которого была тогдашняя нигилистски настроенная молодёжь, создавшая целый ряд радикальных организаций: "Земля и воля", "Народная воля", "Чёрный передел", "Народная расправа" и некоторые другие. Нигилизм как явление возник примерно в начале 1860-х годов, а автором самого этого термина, происходящего от латинского nihil, т.е. "ничего", стал другой великий русский писатель Иван Тургенев, воплотивший тип нигилиста в бессмертном образе Евгения Базарова. Нигилисты отрицали все существовавшие в обществе нормы и устои и стремились к полному переустройству окружающих общественно-политических реалий и миропорядка в целом. При этом, по их мысли, добиться этой цели можно лишь насильственным образом – путём террора и крови. Показательно в этом смысле высказывание одного из главных идеологов революционного террора Сергея Нечаева: нужно спрашивать не о том, сколько людей придётся убить для построения светлого будущего, а скольких из них можно будет оставить.

Достоевский, как известно, сам в молодости увлекался революционными идеями, будучи членом кружка Михаила Петрашевского, за что провёл долгие годы на каторге и в ссылке. После этого он принципиально пересмотрел свои прежние убеждения и стал горячим противником любых насильственных попыток социального переустройства. Многими современниками и особенно потомками "Бесы" воспринимались как роман-предостережение, наглядно свидетельствовавший о том, куда может завести общество идеология отрицания и насилия. И действительно, многие идеи героев Достоевского воплотились в России после революции 1917 года.

Непосредственным поводом к написанию романа стал случай с убийством в 1869 году студента Петровской сельскохозяйственной академии Ивана Иванова, состоявшего членом кружка Нечаева, но рассорившегося с ним. Об этом злодеянии писатель узнал от брата своей жены Анны Григорьевны, который также учился в этой академии. Это известие сильно потрясло Достоевского, и он почти тут же принялся за работу над произведением, которое, впрочем, поначалу замышлялось лишь как политический памфлет на злобу дня, но затем, по мере разрастания и развития сюжета, переродилось в большой роман. При жизни он не принёс Фёдору Михайловичу славы и почестей. Напротив, писателя окрестили реакционером и очернителем молодёжи, но пройдёт совсем немного времени по историческим меркам, и все получат возможность убедиться в правоте великого писателя.

Как и почти всё творчество Достоевского, "Бесы" довольно трудны для инсценировки, поэтому в театрах этот роман ставится не слишком часто. Но в "Красном факеле" решили всё же пойти на этот рискованный эксперимент, и в целом можно сказать, что эксперимент себя оправдал. Да, идущий без малого три с половиной часа спектакль получился крайне тяжёлым с точки зрения зрительского восприятия, эмоций и чувств, которые он вызывает, но тут ничего не поделаешь – таков литературный первоисточник. Непосредственно перед началом действа пришедших в зал честно предуведомляют о том, что "в романе насчитывается 15 убиенных персонажей", "в спектакле содержатся сцены насилия и убийства, некоторые из них при этом сопровождаются громкими звуковыми эффектами". Собственно, на самой сцене вышеупомянутых "насилия и убийств" не так много – разве что убийство Ивана Шатова (т.е. того самого студента Иванова) выстрелом из пистолета. Больше обо всех этих ужасах мы узнаём из диалогов персонажей, чем видим их, но ощущение некой хоррорности, если так можно выразиться, всё равно довольно сильно. Скажем, сцена, где члены кружка под руководством Петра Верховенского обсуждают будущее убийство Шатова, его целесообразность, и приходят к выводу, что убить его всё-таки нужно. А затем зрители находятся в ожидании этого жестокого убийства, которое неминуемо должно произойти. Из интересных художественных решений постановщиков, конечно, нельзя не отметить "пепел", кружащийся над сценой. В первую очередь он рифмуется с пожаром, случившимся в городе, но не только. Ведь неспроста в спектакле звучит характерная фраза: пожар не на крышах, а в умах. Россию той поры действительно охватил идеологический, духовный пожар, который, пожалуй, пострашнее обычного. И этот пожар привёл в итоге к катастрофе, обрушившейся на страну в начале XX века.

Если резюмировать, то спектакль получился очень сильным, в чём, естественно, огромная заслуга всех причастных к его созданию – и режиссёра Андрея Прикотенко, и художника-постановщика Ольги Шаишмелашвили, и композитора Евгении Терёхиной, и, разумеется, артистов труппы "Красного факела", справедливо считающейся одной из сильнейших в стране. Спектакль дал всем нам прекрасную возможность вновь задуматься над, казалось бы, давно набившими оскомину вопросами: например, о ценности человеческой жизни, о том, на что можно пойти ради достижения своих целей, и чем ради этого, возможно, придётся пожертвовать. Сложные вопросы не имеют простых ответов. И новый спектакль "Красного факела" этих ответов не даёт – скорее приглашает к размышлениям. Думается, подобным приглашением стоит воспользоваться.