В отсутствии мужчин

На самом деле пьесе Гаврана подошло бы название не «Все о женщинах», а «Кое-что о женщинах» — ни о каком всеобъемлющем охвате, исследовании тайн загадочной женской души или всепоглощающих страстях речи не идет. К достоинствам причислю отсутствие нудных монологов, бодрые каскадные реплики, не утратившие емкости и блеска остроумия в переводе Сергея Гирина. Данную пьесу легко обратить в развлекательный пустячок для антрепризного проката, представив слабый пол смешными, нелепыми созданиями, — кассовость бы однозначно обеспечили гендерные шовинисты. Режиссер Колесник, выступивший также сценографом и художником по костюмам, пошел другим путем — выбрал актрис, пребывающих в замечательной творческой и физической форме, мастеровитых, идеально стройных, с очень разными и ярко выраженными индивидуальностями, и предоставил им полную свободу в откровениях о женской доле. Они-то точно знают, каково быть женщиной, лучше него, зато он с явной симпатией, предполагаю, даже с затаенным восторгом относится к венцу творения — женщинам. Режиссер создал пространство игры с безграничными возможностями, пресекаемыми разве что стремительным темпом, вернее, подгоняемыми им. Скупая западная эстетика, минимализм. На сцене практически ничего: три дизайнерских стула из полупрозрачного пластика, у боковых кулис — столики. А на заднике экран для видеопроекций, который сначала собирает части лиц актрис подобно фотороботу, путает их, как бы давая зачин игре, а затем высвечивает стильные черно-белые изображения прекрасных, вдохновенных ликов. Актрис трое: две заслуженные артистки РФ Татьяна Классина и Виктория Левченко и Антонина Кузнецова, по возрасту относящаяся к молодому поколению труппы, а по уровню профессионализма, безусловно, догнавшая мастеров.

Что они делают? Играют конфликты пятилетних девочек и 80-летних чудачек из дома престарелых, офисных стервочек, ревнивых лесбиянок, мать и двух рассорившихся, не поделивших жениха сестер.

У КАЖДОЙ из актрис — по пять превращений, перевоплощений, которые они на премьерном показе 14 сентября выполнили очень технично, но неровно по степени погруженности в материал, проживания ситуаций. Отсюда я сделала вывод, что спектакль выпущен «на вырост», у него огромная, неисчерпаемая перспектива развития, возможностей для импровизационных интерпретаций, заложенная самой постановочной

структурой. О том, что новорожденный спектакль обречен на долгую и счастливую сценическую жизнь, свидетельствовала реакция публики, смотревшей, затаив дыхание, горячо радовавшейся узнаваемости ситуаций, щедро аплодировавшей. Режиссер вытащил из хаоса материала тему «женщины в отсутствии мужчин», слабый пол, взваливший на себя задачу стать сильным, справляться с жизнью в одиночестве и не плакать, когда хочется плакать. Тема весьма актуальная при том, что само по себе одиночество никакая не драма и тем более не трагедия, по моему мнению, это сладкий плен эгоизма: найти мужчину несложно в любом возрасте, просто жить с мужчиной и ради мужчины в сто раз трудней, чем сама-сама, одна-одна. Отрадно, что этот подтекст я считала и в премьерном спектакле: одинокая женщина никакая не героиня и не страдалица, все высказанные ею мечты о сильном плече не более чем притворство, ей по кайфу купаться в сиропе своего эгоизма, подспудно чистить перышки, чтобы нравиться противоположному полу, повелевать и властвовать, не объявляя войны.

Сказав о неровности игры, хочу подчеркнуть, что у каждой из исполнительниц ролей в спектакле «Все о женщинах» были свои вершины, свои находки. Антонина Кузнецова выбрала для себя холодноватую манеру, у нее все переживания внутри, а на лице — покой, бестрепетность, неуязвимость, сопутствующая персонам с повышенной самооценкой и чувством собственного достоинства. Она представила сегодняшний типаж, прячущий за маской истинную сущность, заботящийся о приличиях, о репутации.

Виктория Левченко, напротив, явила откровение о том, что в любом возрасте мы, как дети, через пластику, открытостью, взглядом снизу вверх, взволнованным дыханием. Но лучше всего ей удался образ матери, в нем столько проникновенности, столько правды о нескончаемом неусыпном труде материнской души, изболевшейся за взрослых дочерей. В позах — терпеливость, в движениях и интонациях — мягкость, нежность. Изумительная работа!

Татьяна Классина особенно хороша в состоянии натянутой струны, на грани нервного срыва — кстати, никогда не срывается, но посыл дает мощный, такой, что в воздухе вокруг нее электричество.

Меня несколько разочаровал финал, выбившийся из ритма, затянутый, с натянутым моралите. Хватило бы и одной сцены, когда помирившиеся женщины одной семьи застыли в обнимку, — визуальный образ тут выше слов. Вообще, недосказанность интригует гораздо больше, чем пустое многословие. А впрочем, наверное, надо делать скидку на то, что режиссер — дебютант, еще студент, мальчишка. Просто Константин Колесник, ставивший Хармса и других обэриутов в своей мастерской «Ангел Копуста», новичком не воспринимается. От него ждешь художественных высказываний по большому счету. Премьера с возрастным ограничением 18+ удалась по-взрослому.

Ирина Ульянина, «Новая Сибирь»