Новосибирский «Красный факел» впервые выпустит «Бесов»
Великие и ужасные «Бесы» готовятся выйти на большую сцену «Красного факела». Художественный руководитель театра Андрей Прикотенко, «подсадивший» в прошлом сезоне новосибирских зрителей на «Мертвые души» Гоголя, открывает юбилейный год не менее масштабным замыслом. Впервые в истории «Сибирского МХАТа» в репертуаре появится самый точный в художественных диагнозах и прогнозах роман Достоевского. А объединят два хрестоматийных текста в метафорическую дилогию эпический охват, бескрайние русские просторы и фигура героя, которого окружающие воспринимают как полубога.
«Бесы» — шестой роман, написанный Достоевским, и один из центральных в его «пятикнижии», оказавшем огромное влияние на выдающихся отечественных и мировых мыслителей. Впервые полный текст произведения был опубликован в 1871—1872 годах в журнале «Русский Вестник». Единственное отдельное прижизненное издание романа «Бесы» вышло в типографии Замысловского сразу же после завершения журнальной версии в конце января 1873 года. Роман был напечатан тремя частями в ледириновом переплете с кожаными корешками с золотым тиснением, а его изданием и продажей занималась жена Достоевского — Анна Григорьевна, что было несомненным новшеством в русском издательском деле того времени.
Слава у романа была скандальная, а название вызывало опасения. Оптовые покупатели, если верить супруге гения, приходя на квартиру Достоевских, просили отпустить им отнюдь не «Бесов», но «вражью силу», «дюжину чертей» или «десяточек дьяволов». Тем не менее тираж в 3,5 тысячи экземпляров был раскуплен на 85% буквально за первый год продаж. Оставшиеся 500 экземпляров разошлись за следующие пару лет. Повышенный спрос принес писателю 4000 рублей чистого дохода вместо предложенных издателями 500 рублей «авторских».
О романе писали, говорили, спорили. И все же в большинстве своем не могли принять. То, что пугало и вместе с тем манило первых читателей «Бесов», через много лет после смерти писателя сформулировал философ Николай Бердяев: «Что-то вещее, пророческое есть в картине, раскрывающейся в «Бесах». Достоевский первый узнал неотвратимые последствия известного рода идей». Но тогда, на закате XIX столетия, в романе видели «лишь фантастические маски, патологические случаи, черты уголовщины, полное банкротство мировоззрений», «фантасмографию, созданную болезненным воображением», а также «неточность поэтических картин», заставившую автора «ухватиться не за тех бесов».
Впрочем, помимо страшного пророчества этой «символической русской трагедии», от которой отмахивались, как от назойливой мухи, и вовсе наперед времени не желали замечать, пугала и новая форма произведения, позволившая тексту в дальнейшем получить признание как «поистине гениальной страницы в истории европейского романа». По словам современного новосибирского критика Елены Макеенко, Достоевский начал писать «Бесов» как злой антинигилистический памфлет, но вырвался за рамки жанра и создал один из своих лучших романов: политический триллер, сатирический боевик, религиозную драму и экзистенциальную трагедию под одной обложкой. Ничего подобного русский читатель видом не видывал.
На протяжении полутора веков издательская судьба «Бесов» складывалась неоднозначно и напрямую зависела от историко-политического контекста эпохи: роман урезали и сокращали, не замечали и запрещали, печатали и тут же пускали «под нож». Но театр и кино этот сложноустроенный, лихо закрученный, ужасающий и предвосхищающий текст привлекал, начиная с 1907 года, когда в театре Литературно-художественного общества прошла премьера первой сценической интерпретации «Бесов».
В истории новосибирского «Красного факела» сохранилось три обращения к прозе Достоевского. В разные годы на сцене «Сибирского МХАТа» шли спектакли по «Селу Степанчикову», «Униженным и оскорбленным» и «Бедным людям». «Бесы», оказавшиеся в фокусе внимания художественного руководителя «Красного факела» Андрея Прикотенко на старте нынешнего сезона, станут первой сценической версией романа за 105 лет работы театра.
«Я считаю, это величайшее и самое сложное произведение русской литературы, — рассказывает режиссер спектакля «Бесы» Андрей Прикотенко. — Этот во многом жуткий, а во многом смешной роман Достоевского очень сложен для сценической композиции. Наверное, самый сложный в моей жизни. Тем интереснее и ответственнее дело, за которое мы взялись. Если говорить об ассоциациях, то я бы провел ниточку от нашего спектакля к известному фильму «Однажды в Америке». И там, и там рассматривается судьба четырех молодых людей, объединенных общим детством, но если в фильме представлена длинная история с исходом, то «Бесы» и есть сам исход. Ставрогин, Верховенский, Шатов и примкнувший к этой компании позднее Кириллов, как это бывает с молодежью в любые времена, недовольны миром, в котором живут. Они хотят его изменить, улучшить или разрушить, осознают себя как поколение, которому предстоит очистить человечество от предрассудков, и попадают под влияние радикальных идей, приводящих к трагическому финалу. Все линии соединяет фигура Ставрогина, причем вновь, как и с Чичиковым в «Мертвых душах», возникает ситуация, когда окружающие наделяют человека сверхчертами, которыми он вовсе не обладает, и герой неосознанно оказывается в центре внимания. Мне интересно рифмовать «Бесов» с поэмой Гоголя, тем более что у Достоевского есть для этого крючки».
В романе «Бесы» читатели страница за страницей наблюдают борьбу идей и чрезвычайную эмоциональную напряженность их переживания. Мысли о построении «будущего человека» точно энергетические сгустки распространяются в пространстве и поражают сознание со скоростью молнии. Навязчивые и ложные идеи приносят боль, страдание, терзают, мучают. Клубок душевных противоречий сжимается и запутывается. Внутренний огонь начинает полыхать в умах и сердцах и лишь потом, выйдя из-под контроля, оборачивается самым настоящим пожаром, подчеркивающим идею уничтожения — тотального и безжалостного, что находит отражение и в визуальном мире краснофакельского спектакля. Художник спектакля, как и в случае «Мертвых душ», — Ольга Шаишмелашвили.
«Для меня создание пространства спектакля — особенный вопрос, загадка. Несмотря на то количество спектаклей, которые мы с художником Ольгой Шаишмелашвили придумали, сочинили, воплотили, я до сих пор не понимаю, как это делается, — признается режиссер спектакля «Бесы» Андрей Прикотенко. — Пространство — это космос. В случае «Бесов» из пустоты, из абсолютного ничто появляется Ставрогин — человек со сложнейшей душой. А за ним возникает образ горящего храма, который превращается в многослойный, хитроумный, очень выразительный символ. Горит город, горит храм души, и абсолютное чистое пространство, позволяющее нам в спектакле оторваться от быта, окутывается гарью, пеплом. Эти маленькие черные частицы, точно бесы, кружат над человеком, пока он проживает свою жизнь».
Музыкальный мир сценической версии романа Достоевского создала композитор Евгения Терехина, чье творчество знакомо новосибирским зрителям по спектаклю «Ромео и Джульетта». Записать саундтрек к новой работе краснофакельцам помогли музыканты Филармонического камерного оркестра под руководством Арсентия Ткаченко. «Примечательно, что запись производилась в помещении Новосибирской специальной музыкальной школы. Получилась серьезная коллаборация творческих институций города, — отмечает маэстро Арсентий Ткаченко. — Я надеюсь, наша дружба с театром будет развиваться, и мы продолжим вместе создавать большие творческие проекты, важные для Новосибирска и Новосибирской области».
Следующий совместный проект музыкантов и артистов не за горами. Однако об этом будет объявлено, как только идеи обретут свои очертания. Пока же артистам «Красного факела» предстоит полное погружение во вселенную Достоевского и встреча с публикой тет-а-тет. В спектакле «Бесы», вновь использующим увеличенную до 30 метров большую сцену «Сибирского МХАТа», занята почти вся труппа.
«В нашем спектакле получилось, как мне кажется, весьма удачное распределение ролей. У нас более 25 персонажей. В романе еще больше, но для сцены 25 полноценных действующих лиц со своей логикой, историей и судьбой — и так немало. Эти фигуры или соотносятся с главной темой романа, или буквально соприкасаются с главным героем и сюжетно с ним вступают в коллизии, или соотносятся тематически, если вдруг не пересекаются даже по линиям. Для спектакля это очень важно — взять литературное произведение и найти в нем что-то свое, то, что тебя будет будоражить, задевать, как говорят, в театре греть. Если происходящее с героями будет волновать тебя, то ты сможешь волновать и других людей. Сначала своих коллег, партнеров, а потом большой зрительный зал, который будет с интересом наблюдать за твоим спектаклем», — резюмирует Андрей Прикотенко.
«Бесы» — шестой роман, написанный Достоевским, и один из центральных в его «пятикнижии», оказавшем огромное влияние на выдающихся отечественных и мировых мыслителей. Впервые полный текст произведения был опубликован в 1871—1872 годах в журнале «Русский Вестник». Единственное отдельное прижизненное издание романа «Бесы» вышло в типографии Замысловского сразу же после завершения журнальной версии в конце января 1873 года. Роман был напечатан тремя частями в ледириновом переплете с кожаными корешками с золотым тиснением, а его изданием и продажей занималась жена Достоевского — Анна Григорьевна, что было несомненным новшеством в русском издательском деле того времени.
Слава у романа была скандальная, а название вызывало опасения. Оптовые покупатели, если верить супруге гения, приходя на квартиру Достоевских, просили отпустить им отнюдь не «Бесов», но «вражью силу», «дюжину чертей» или «десяточек дьяволов». Тем не менее тираж в 3,5 тысячи экземпляров был раскуплен на 85% буквально за первый год продаж. Оставшиеся 500 экземпляров разошлись за следующие пару лет. Повышенный спрос принес писателю 4000 рублей чистого дохода вместо предложенных издателями 500 рублей «авторских».
О романе писали, говорили, спорили. И все же в большинстве своем не могли принять. То, что пугало и вместе с тем манило первых читателей «Бесов», через много лет после смерти писателя сформулировал философ Николай Бердяев: «Что-то вещее, пророческое есть в картине, раскрывающейся в «Бесах». Достоевский первый узнал неотвратимые последствия известного рода идей». Но тогда, на закате XIX столетия, в романе видели «лишь фантастические маски, патологические случаи, черты уголовщины, полное банкротство мировоззрений», «фантасмографию, созданную болезненным воображением», а также «неточность поэтических картин», заставившую автора «ухватиться не за тех бесов».
Впрочем, помимо страшного пророчества этой «символической русской трагедии», от которой отмахивались, как от назойливой мухи, и вовсе наперед времени не желали замечать, пугала и новая форма произведения, позволившая тексту в дальнейшем получить признание как «поистине гениальной страницы в истории европейского романа». По словам современного новосибирского критика Елены Макеенко, Достоевский начал писать «Бесов» как злой антинигилистический памфлет, но вырвался за рамки жанра и создал один из своих лучших романов: политический триллер, сатирический боевик, религиозную драму и экзистенциальную трагедию под одной обложкой. Ничего подобного русский читатель видом не видывал.
На протяжении полутора веков издательская судьба «Бесов» складывалась неоднозначно и напрямую зависела от историко-политического контекста эпохи: роман урезали и сокращали, не замечали и запрещали, печатали и тут же пускали «под нож». Но театр и кино этот сложноустроенный, лихо закрученный, ужасающий и предвосхищающий текст привлекал, начиная с 1907 года, когда в театре Литературно-художественного общества прошла премьера первой сценической интерпретации «Бесов».
В истории новосибирского «Красного факела» сохранилось три обращения к прозе Достоевского. В разные годы на сцене «Сибирского МХАТа» шли спектакли по «Селу Степанчикову», «Униженным и оскорбленным» и «Бедным людям». «Бесы», оказавшиеся в фокусе внимания художественного руководителя «Красного факела» Андрея Прикотенко на старте нынешнего сезона, станут первой сценической версией романа за 105 лет работы театра.
«Я считаю, это величайшее и самое сложное произведение русской литературы, — рассказывает режиссер спектакля «Бесы» Андрей Прикотенко. — Этот во многом жуткий, а во многом смешной роман Достоевского очень сложен для сценической композиции. Наверное, самый сложный в моей жизни. Тем интереснее и ответственнее дело, за которое мы взялись. Если говорить об ассоциациях, то я бы провел ниточку от нашего спектакля к известному фильму «Однажды в Америке». И там, и там рассматривается судьба четырех молодых людей, объединенных общим детством, но если в фильме представлена длинная история с исходом, то «Бесы» и есть сам исход. Ставрогин, Верховенский, Шатов и примкнувший к этой компании позднее Кириллов, как это бывает с молодежью в любые времена, недовольны миром, в котором живут. Они хотят его изменить, улучшить или разрушить, осознают себя как поколение, которому предстоит очистить человечество от предрассудков, и попадают под влияние радикальных идей, приводящих к трагическому финалу. Все линии соединяет фигура Ставрогина, причем вновь, как и с Чичиковым в «Мертвых душах», возникает ситуация, когда окружающие наделяют человека сверхчертами, которыми он вовсе не обладает, и герой неосознанно оказывается в центре внимания. Мне интересно рифмовать «Бесов» с поэмой Гоголя, тем более что у Достоевского есть для этого крючки».
В романе «Бесы» читатели страница за страницей наблюдают борьбу идей и чрезвычайную эмоциональную напряженность их переживания. Мысли о построении «будущего человека» точно энергетические сгустки распространяются в пространстве и поражают сознание со скоростью молнии. Навязчивые и ложные идеи приносят боль, страдание, терзают, мучают. Клубок душевных противоречий сжимается и запутывается. Внутренний огонь начинает полыхать в умах и сердцах и лишь потом, выйдя из-под контроля, оборачивается самым настоящим пожаром, подчеркивающим идею уничтожения — тотального и безжалостного, что находит отражение и в визуальном мире краснофакельского спектакля. Художник спектакля, как и в случае «Мертвых душ», — Ольга Шаишмелашвили.
«Для меня создание пространства спектакля — особенный вопрос, загадка. Несмотря на то количество спектаклей, которые мы с художником Ольгой Шаишмелашвили придумали, сочинили, воплотили, я до сих пор не понимаю, как это делается, — признается режиссер спектакля «Бесы» Андрей Прикотенко. — Пространство — это космос. В случае «Бесов» из пустоты, из абсолютного ничто появляется Ставрогин — человек со сложнейшей душой. А за ним возникает образ горящего храма, который превращается в многослойный, хитроумный, очень выразительный символ. Горит город, горит храм души, и абсолютное чистое пространство, позволяющее нам в спектакле оторваться от быта, окутывается гарью, пеплом. Эти маленькие черные частицы, точно бесы, кружат над человеком, пока он проживает свою жизнь».
Музыкальный мир сценической версии романа Достоевского создала композитор Евгения Терехина, чье творчество знакомо новосибирским зрителям по спектаклю «Ромео и Джульетта». Записать саундтрек к новой работе краснофакельцам помогли музыканты Филармонического камерного оркестра под руководством Арсентия Ткаченко. «Примечательно, что запись производилась в помещении Новосибирской специальной музыкальной школы. Получилась серьезная коллаборация творческих институций города, — отмечает маэстро Арсентий Ткаченко. — Я надеюсь, наша дружба с театром будет развиваться, и мы продолжим вместе создавать большие творческие проекты, важные для Новосибирска и Новосибирской области».
Следующий совместный проект музыкантов и артистов не за горами. Однако об этом будет объявлено, как только идеи обретут свои очертания. Пока же артистам «Красного факела» предстоит полное погружение во вселенную Достоевского и встреча с публикой тет-а-тет. В спектакле «Бесы», вновь использующим увеличенную до 30 метров большую сцену «Сибирского МХАТа», занята почти вся труппа.
«В нашем спектакле получилось, как мне кажется, весьма удачное распределение ролей. У нас более 25 персонажей. В романе еще больше, но для сцены 25 полноценных действующих лиц со своей логикой, историей и судьбой — и так немало. Эти фигуры или соотносятся с главной темой романа, или буквально соприкасаются с главным героем и сюжетно с ним вступают в коллизии, или соотносятся тематически, если вдруг не пересекаются даже по линиям. Для спектакля это очень важно — взять литературное произведение и найти в нем что-то свое, то, что тебя будет будоражить, задевать, как говорят, в театре греть. Если происходящее с героями будет волновать тебя, то ты сможешь волновать и других людей. Сначала своих коллег, партнеров, а потом большой зрительный зал, который будет с интересом наблюдать за твоим спектаклем», — резюмирует Андрей Прикотенко.
