«Остановиться, оглянуться Внезапно вдруг на вираже, На том случайном этаже, Где Вам доводится проснуться. Ботинком по снегу скребя, Остановиться, оглянуться, Увидеть день, дома, себя И тихо-тихо улыбнуться. Ведь уходя, чтоб не вернуться, Не я ль хотел переиграть, Остановиться, оглянуться и никогда не умирать…» Это стихотворение Александра Аронова часто цитирует заслуженный артист РФ Михаил Стрелков. Хотя, казалось бы, живет он без остановки. Но ведь если человек находится в беспрерывном движении, то ему есть куда оглянуться и что осмыслить.

Новый год отмечали вдвоем: Миша и Света. Третьим лишним был ящик, его выключили. Прекрасно обошлись без боя курантов. Дзинькнули бокалами и сели обнявшись, прислушиваясь к тишине. Елка мерцала, словно в полудреме. Печаль моя светла; печаль моя полна тобою. Какой-то новый смысл открылся в ситуации — новогодняя суета и приподнятость выглядели бы теперь, как дань привычке, штампу. «Год жизни, как листок календаря, улетел, шмыг — и нету, — вздохнул Михал Саныч. — Вот мы с тобой и повзрослели еще на одни год». За сорок с лишним лет совместной жизни и сорок лет бок о бок в театре первый раз Михаил Стрелков и Светлана Сергеева встречали Новый год так необычно.

А вообще, moderato как темп жизни не устраивает Михал Саныча. У него живые глаза, сочный голос, размашистые движения и энергия через край. Не признает пространных бесед и размеренных обедов («по столу бегом пробежался — и дальше»). Бывало, отец упрекал: «Ну и работу ты выбрал, сынок, ни один праздник с тобой не отметишь». Правда, вот уж лет десять как Михал Саныч скинул с себя «ярмо» деда Мороза, а до этого три десятилетия вкалывал на елках в детском саду. Елок этих столько шло подряд, что не всегда успевал толком ознакомиться со сценарием. Директриса детского комбината приговаривала: «Хоть потоп, а Миша не подведет». Миша ни разу не подвел, но творческой эту деятельность он, не выспавшийся, обливающийся потом, мечтающий вышвырнуть чертову бороду в форточку, не считал. Он ушел из дедов морозов лишь тогда, когда директриса перестала оказывать ему столь лестное доверие, поскольку уехала из города.

***

Знаменитый актерский анекдот про «елки», ради которых неприметный статист отказался от съемок у Стреллера, для Михала Саныча никогда не был актуален. Не было и быть не может такого, ради чего стоило бы отказаться от роли. Проблема в другом: репертуар не обрушивается на могучие плечи актера-трудоголика. Невыносима ситуация вынужденного зависания перед ящиком в обволакивающей домашней полудреме. В последнее время находится альтернативная дедморозовскому мытарству работа. Комедия «Стихийное бедствие» — пятая постановка, которую Михаил Стрелков в качестве режиссера осуществил в Доме Актера с антрепризой. Премьера прошла на старый Новый год. Сразу после спектакля Михал Саныч со Светланой Сергеевной поспешили поздравлять коллег в «Красный факел», откуда, будь их воля, круглый год не выходили бы.

А наутро опять в делах — и всегда в тонусе. Потому что убежден: чем меньше возможности для отдыха, тем полнокровнее жизнь. Михал Саныч терпеть не может, когда его причисляют к «старикам» и сдаваться возрасту не собирается. У дочери самостоятельная жизнь, да и внучке стукнуло 15 годиков, для него самое время — работать! «Актер — как лошадь, не может стоять на одном месте, — говорит, не смягчая выражений. — Он должен бежать, бежать, бежать — и сдохнуть на бегу, а не в собственной постели».

Свой «глубоководный ресурс» этот неутомимый деятель считает не использованным. «У меня есть человеческая боль, у меня есть разум, у меня есть дарование, — горячится он. — Я больше могу сказать со сцены, чем говорю сегодня. Но даже великий артист Аркадий Исаакиевич Райкин был недоволен, потому что у него были другие масштабы, чем от него требовали».

Михаил Стрелков хотел сыграть Мольера, а играет в «Кабале святош» его слугу. Бутон, этот маленький человек с укоризной во взгляде, не реализовавшийся в творчестве, произносит очень важную для понимания его характера реплику: «Хотел стать актером — к вам попал». Через свою преданность Мольеру он осуществляет идею служения театру, без которого не мыслит жизни. Стрелков играет историю личности вообще — личности, протестующей против ограниченного жизненного пространства, куда она заперта обстоятельствами и судьбой.

— Михал Саныч, а в жизни бывают моменты, когда вы ощущаете себя Бутоном? Тем более если профессию актера называют зависимой?

— Мы все в этой ситуации вообще живем. Давление сверху и просто давление всегда есть. Но ведь и Мольер еще более, чем Бутон, зависим — от обстоятельств, от условностей, от короля. Если бы я ставил спектакль, то никогда бы в нем Людовик не выглядел личностью, равной по мощи Мольеру. Людовиков много, я их различаю по цифрам, тринадцатый, четырнадцатый, а Мольер один. Его никто и никогда не превзойдет и не заменит во все времена.

— А Мольером, свободным и независимым, каковым ему иногда удавалось быть, Вы себя чувствовали?

— Было. Когда играл главную роль в спектакле «Мы, нижеподписавшиеся». Тогда я грудью стоял за своего героя, который стремился сделать страну лучше и краше.

***

Михаил Стрелков «стоит грудью» за каждую свою роль. И за ту, хоть и небольшую, что недавно получил в новом спектакле «А этот выпал гнезда». И за прежние, которые он — трогательный комик, задумчивый лирик, исследователь большой души маленького человека, виртуоз мимического рисунка — играл «по правде». Хотя и была история во время работы в ТЮЗе, которую не раз рассказывал в театральном училище своим студентам:

— Дают мне роль пса Шарика в сказке «Два клена» Евгения Шварца. Вы же понимаете, что не все актеры думают с дикой любовью: скорей бы меня заняли в сказке! Ну вот я: Лука в «На дне», летчик в «Ста четырех страницах про любовь» —  и, нате пожалуйста, какой-то Шарик. И на эту же роль был назначен как бы для пробы артист вспомогательного состава театра, молодой неопытный парень Саша Яковлев. Ладно, говорю, Саша, репетируй себе на здоровье, а я сачка подавлю. И вот вызывает меня главный режиссер Владимир Кузьмин: «Стрелков, давай-ка впрягайся». Я прыгаю на платформу, но поезд-то уже едет без меня! Так я проиграл роль. Саша сыграл премьеру, сделал это во сто раз лучше меня, мне за ним было не угнаться. Это был урок на всю жизнь: беззаботно улыбаясь, поезд не догонишь. С тех пор я себе подобной роскоши не позволяю.

Михаил Стрелков остается в какой-то степени идеалистом. Мечтает, что появится режиссер, который найдет глобальную пьесу, соберет вместе ведущих актеров театра и поставит с ними спектакль. Молодежь бы призадумалась, изумившись мастерству и мудрости взрослого поколения, а зрители были бы счастливы, окунувшись в чистый и светлый мир. Нам так не хватает чистоты и света. Но скажите, положа руку на сердце: хоть кому-нибудь, хоть когда-нибудь этого хватало?