— Константин, в прошлом году вы снялись в фильме «Пессимист» — сыграли в нем главную роль. Расскажите, о чем картина, интересен ли вам был процесс съемок, довольны ли результатом?

— Недавно я был в Санкт-Петербурге на озвучивании фильма, сейчас идет монтаж киноленты. И подготовительный, и съемочный процесс были увлекательными и удивительными. Мы долго разговаривали с режиссёром Мишей Холодом по скайпу — он живет в Санкт-Петербурге, я — в Новосибирске. Миша сам написал сценарий, а так как он очень любит Бергмана, то Бергманом дышит и вся картина. Надеюсь, что у этого фильма есть фестивальное будущее. Причем, надеюсь как раз на Мишу, потому как оценивать свою работу мне тяжело. Но каждый раз, когда я спрашивал его о том, все ли мне удается, он отвечал: «Меня устраивает».

«Пессимист» — это история о кинорежиссёре, который, как и всякий художник, изучает мир, людей и себя посредством искусства. Он встречает интересного человека — женщину в возрасте. Она — ученый, и тоже изучает мир, правда, с помощью науки, поэтому у них много общих тем. Потом появляется внучка этой женщины, которая становится Музой кинорежиссёра. А в итоге оказывается, что все это время он просто работает. Он живёт, будто снимает кино, или снимает кино, будто живёт... Сложно провести границу. Как и в актёрской профессии.

Мы, артисты, когда, примитивно скажем, играем на сцене любовь, должны партнера воспринимать по-настоящему. Потому что если влюблённого играет человек, который никогда не любил, это видно сразу. Чем тоньше грань между актером и персонажем, тем удачнее получается роль. Актер должен наполнить собой персонаж, отыскать в себе его черты и играть в предложенных обстоятельствах себя. Но для этого важно понять самого себя. Например, как бы я поступил в ситуации Макбета или Сильвестра? Я стараюсь уйти как можно дальше от персонажей, и как можно вернее прийти к самому себе.

— А вы — пессимист?

— Я учусь быть оптимистом, моя жена Лена в этом очень помогает. Она говорит мне какие-то простые вещи, например: «В жизни, как в бане: хочешь — парься, не хочешь — не парься». И взгляд на проблему, ситуацию, сразу меняется.

— Кино, театр, множество других проектов... Как вы все успеваете?

— С трудом! В какой-то момент я понял, что важно всё правильно организовать — свою работу и время, единомышленников, административные дела. К тому же, мне повезло, потому что меня окружают профессионалы. Есть хороший помощник Юля Брязгова, которая берет на себя все — от костюмов и реквизита для спектаклей в «КаФе» до продажи билетов и встречи гостей. Есть Денис Франк — актёр театра «Красный факел», который решает все вопросы, связанные с техникой, светом и звуком. Он сам по ночам собирает в «КаФе» всё, что необходимо для программ... Поэтому я зачастую просто задаю вопросы: «Как это решить?» или «Когда это будет готово»?

А вообще, да: проекты отнимают много времени и сил — как физических, так и эмоциональных. Но пока справляюсь. Как только пойму, что сил не хватает, что начинаю халтурить и не додавать зрителю, тогда от чего-нибудь придётся отказываться.

— В продолжении разговора о том, что можно не додавать зрителю... Я была на «Ужине с Пушкиным», где вы читали «Метель», а Владимир Лемешонок — «Графа Нулина» и «Медного всадника». Осталась в полном восторге и от вас, и от Пушкина, и от самого жанра. Почему решили поставить моноспектакль?

— Я ужасно неуверенный в себе человек, и мои комплексы двигают меня вперед. Вот захотелось доказать самому себе, что смогу работать и в чтецком жанре — раньше никогда не пробовал, для меня это шаг в неизведанное. Захотелось попытаться одному удерживать внимание в течение 30-40 минут. И я предложил Владимиру Лемешонку сделать совместную программу на два отделения. У него моноспектакли были, он мэтр в этом жанре, поэтому и мне нельзя было ударить в грязь лицом. Выбрал Пушкина. Потому что Александр Сергеевич дает возможность по-актерски раскрыть себя.

— Выбрали «Метель». Долго учили?

— Долго. Но мне в этом плане проще — даже если и переставлю пару слов местами, ничего страшного не произойдет. Владимиру Евгеньевичу сложнее. Был момент, когда он однажды перепутал слова, но это не стало катастрофой, а только придало ему сил, и до конца он дочитал блестяще.

— До сих пор волнуетесь, выходя на сцену?

— Испытываю, скорее, спортивный азарт. У Станиславского есть такой термин — «правильное творческое самочувствие», и актер должен уметь его генерировать. Выходя на сцену, я всегда думаю о том, что в зале есть человек, который сегодня пришел в театр впервые. А тут я с плохим настроением. И он уйдет, и больше никогда в театр не вернется.

Нужно уметь оборачивать свое волнение в положительную энергию. Актеры опираются на то, что чувствуют. Для кого-то это зрительный зал, для кого-то — внутренняя убежденность в своем мастерстве. Но главное — это то самое «правильное творческое самочувствие», когда в тебе есть что-то интересное, важное, и ты не можешь об этом зрителю не сказать.

— Во время спектаклей в «КаФе» «Красного факела» часто и у самих зрителей возникает желание что-то сказать! Была на спектакле «Пришёл мужчина к женщине», и дамы за соседним столиком горячо обсуждали — замучает ли Дина Федоровна Виктора Петровича. И даже подсказывали, как вашему герою поступить. Такой контакт помогает или мешает?

— «КаФе» — это удивительное пространство. Здесь сцена находится так близко к зрителю, что актёрам приходится работать в несколько ином, кинематографическом ключе. Когда мы играем на большой сцене, то самое главное, чтобы было видно, слышно и понятно зрителям и с первого, и с двадцатого ряда. А на сцене «КаФе» мы переживаем неподдельные эмоции.

Некоторые актеры шутят над «столовским театром» — ведь человек приходит в кафе, и завладеть его вниманием непросто. Но то, что это удается, я считаю большой победой.

— Вы вообще любите поэкспериментировать. Помню, однажды спектакль «Скамейка» играли в беседке кофейни «Кардамон», среди настоящих деревьев, фонарей... Тогда на полу мелом очертили границы, заходить за которые было нельзя. И все сидели прямо перед этой импровизированной сценой. Было классно, мне понравилось.

— Мне тоже понравилось. Думаю, мы к такому формату еще вернемся.

— А как вы к нему пришли?

— Я снимался в сериале, и один из эпизодов снимали на улице, в самом центре Санкт-Петербурга. Мы сидели на скамейке, вокруг стояло съёмочное оборудование, а поодаль собрались зеваки, которые наблюдали за процессом. И мне вдруг стало интересно поставить спектакль среди живой природы. Хотя это очень опасно: ведь когда на сцене появляется животное, его невозможно переиграть, потому что оно абсолютно естественно. Так же и с живыми декорациями — они предъявляют особые требования к актерской игре. Но, думаю, мы справились. Я горжусь этим спектаклем.

— Кстати, а этот спектакль был не первым в актерском товариществе «Понедельник», который вы создали? И почему вы вообще решили его основать?

— До этого показа мы уже играли «Скамейку» в «КаФе» «Красного факела». А идея создания «Понедельник» проста — это мои актёрские амбиции. Мы, актёры, очень зависимые люди — работая в государственном театре, не имеем права отказываться от роли, которую предлагает режиссёр. Это негласное правило: если отказываешься от роли, значит, отказываешься работать с режиссёром, а если отказываешься работать с режиссёром, значит, отказываешься работать в этом театре. Поэтому иногда мы вынуждены любить то, что играем. И в какой-то момент я подумал: почему же я не могу выбрать пьесу, которая мне нравится, пригласить режиссёра, собрать актеров, с которыми хочется посотрудничать, и поработать в свое удовольствие, да при этом еще и заработать? Так появился «Понедельник». Свое название актерское товарищество получило потому, что понедельник у нас — выходной, то есть день, который мы посвящаем себе. А актерское товарищество — это и есть работа, которую мы посвящаем себе.

— Быстро собрался актерский состав?

— Уже три спектакля — «Скамейка», «Пришёл мужчина к женщине» и «Бог резни» — мы поставили с режиссёром Анной Зиновьевой. После того, как выбрана пьеса, начинаем приглашать актеров. В «Скамейку» пригласили Ирину Кривонос, в спектакль «Пришёл мужчина к женщине» — Елену Жданову, а в «Боге резни» у нас вообще играют актёры из нескольких театров. Если будет четвертый проект, снова сядем с Аней и подумаем, кому предложить сотрудничество. Кто-то соглашается из-за возможности подзаработать, кто-то из-за актёрских амбиций. Но так или иначе, работа с Аней — это огромное удовольствие для всех нас.

— Тоже моя. Это моя детская мечта. Я еще ребёнком представлял себя с гитарой в руках в каком-нибудь ансамбле. К тому же, это еще и приработок, который доставляет нам удовольствие.

Как-то на новогодние праздники мы решили подзаработать. Я собрал актёров-музыкантов: пригласил актера Новосибирского городского драматического театра под руководством Сергея Афанасьева Максима Мисютина и Дениса Франка. С Денисом мы, кстати, давно музицировали. В «Красный факел» мы с ним пришли одновременно — я приехал из Барнаула, он — из Иркутска. На гастроли он всегда брал бас-гитару, я — акустическую, по вечерам в гостинице играли потихонечку. Потом стали что-то делать и в «КаФе». Оказалось, что это популярно. Так почему бы и не делать, если это доставляет радость?!

— Потом еще Семёна Фурмана к себе заманили...

— Да, и я хотел бы еще кого-нибудь заманить. Предлагал Александру Балуеву. Но он пока не решил, что хотел бы делать.

— Как вообще рождаются программы?

— Я делаю то, что мне нравится или то, что хотя бы не напрягает, не смущает и не ломает. Изюминка нашей площадки в том, что мы работаем с удовольствием. Если удовольствия нет, это видно сразу. Некоторые актрисы, которые участвуют в наших программах — не профессиональные вокалистки, но работают с такой радостью! И это подкупает зрителя.

— А вы — профессиональный музыкант? Поете отлично, на гитаре играете отлично...

— До армии я год учился на отделении духовых инструментов. Отслужил и решил стать артистом. А музыкального образования нет — так, нахватался.

— Артистом тоже решили стать так, ни с того ни с сего?

— В моей жизни все происходит спонтанно. Пришел в театральный институт — мне предложили стать актёром. Поступил. Когда оканчивал институт, пришла народная артистка из барнаульского театра драмы и предложила: «Давайте мы возьмем вас в театр всем курсом»! Взяли. Потом я приехал на первый «Ново-Сибирский транзит» в Новосибирск, мы привезли «Трехгрошовую оперу», в которой я играл Мэкки-Ножа. Тут ко мне подошел директор театра «Красный факел» Александр Прокопьевич Кулябин и предложил работать у него.

— И все же: театр для вас — это работа? Или уже дом?

— Стараюсь, чтобы дом был домом, а театр — работой, которую я делаю честно. Я трудоголик и понимаю это, но когда есть пара свободных часов, еду домой: у меня маленькая дочь, которая родилась, когда нам с женой было уже по 40 лет, а это совсем другое понимание жизни; у меня четырнадцатилетний сын — в этом возрасте ему катастрофически нужен отец.

— Жена принимает ваш трудоголизм? Она тоже из театральной сферы?

— Да, из театральной, поэтому все понимает. Лена — режиссёр любительского театра, мы учились у одного педагога.

— После таких нагрузок — в театре, кино, «КаФе», нужно ведь и отдыхать...

— Раз в году всей семьёй мы садимся в машину, и через Тюмень, где живёт моя сестра, едем к родителям в Краснодарский край. Туда же приезжает дочь от первого брака. У родителей большой дом на берегу Азовского моря, там мы проводим каждое лето.