Новосибирский государственный академический театр Красный Факел
Режиссёр спектакля «Детектор лжи» Владимир Золотарь о...
О пьесе
«Я прочитал эту пьесу шиворот-навыворот»
Сначала я читал почти чистую комедию положений с совершенно неожиданным финалом и очень удивился, когда начал сопоставлять эту историю с тем, что я вообще знаю о Василии Сигареве. Я перечитал пьесу и понял, что она — своего рода обманка с двойным, если не с тройным, дном.
У Сигарева есть такой специфический и очень оригинальный дар, свойственный далеко не всем, — обнаруживать любовь в совершенно удивительных местах. Причем такую настоящую любовь, без прикрас. Он очень честно, на мой взгляд, с юношеским максимализмом исследует эту тему. Для меня «Детектор лжи» — пьеса, задающая сумасшедшие вопросы. Все они вертятся вокруг природы любви и вообще человеческих отношений. Можно ли строить
О зрителях
«Моя задача — убедить в том, в чем люди не убеждаются при прочтении пьесы»
Почти всегда думаешь, как зритель будет общаться с тем или иным персонажем: будет отстраняться от него, держаться на расстоянии, или будет ему сопереживать. В этой работе вся хитрость в том, чтобы провести зрителя от взгляда на героев со стороны к полному погружению в них. В этом — главная сложность.
Драматургом принципиально акцентирована дистанцированность. Он рисует таких людей и такой мир, в которых и не заподозришь никаких сложностей. Мол, я видел эти семьи. Они живут по привычке. Нет, ребята. Давайте рассмотрим, что там под привычкой. Кто сказал, что можно 20 лет жить по привычке? Кто сказал? Может, просто уже сами люди давно забыли, что лежит в основе их отношений?
О спектакле
«Мы играем в эксперимент»
Мы придумали персонажа, который этот эксперимент проводит. Он сотворяет историю прямо на глазах у зрителей. Сама пьеса такова: один слой сняли, другой сняли, смотрите, ага — третий… Литературная логика здесь железная. А мы ищем эквивалент театральный: чтобы эти слои-коробочки открывать, нужно играть с разными театрами. Поэтому, когда у нас один из героев только появляется — это, условно говоря, театр без театра. Сначала нас только вводят в игру. И вот тут открывается первая коробочка, которая называется «игра в бытовую кухоньку». Но потом мы вступаем в такой экзистенциальный театр «внутреннего пространства» — следующий слой. А дальше — уже фантасмагория. К концу все выплывет в библейскую притчу, это еще одна форма театра.
О художнике
«Мы очень смешно познакомились…»
Ко мне пришел знакомый артист и сказал: «Слушай, я тут познакомился с одним прикольным человеком, он театральный художник, а главное, он специалист по получению разных грантов».
У Олега потрясающая интуиция: он изучил весь рынок грантовых дел и знает, на что «покупать».
Последний его проект, получивший грант, — выставка театральной пыли. Это были такие стенды с пробирками. Олег ходил по всем знаковым театральным площадкам Петербурга, выметал со сцены пыль, а потом «расфасовывал» ее по разным пробирочкам. Смешно — вроде бы такая абсурдная идея — но в ней есть своя прелесть: по этой пыли можно судить о состоянии театра на сегодняшний день. Вот здесь кипит бурная деятельность: тут и пыль, и грязь самая разная,
С нашим общим проектом пролетели очень смешно: не успели по срокам. У нас была идея с чудной пьесой Павича «Вечность и еще один день». У нее три варианта начала и три варианта финала, а середина одна. Мы хотели, чтобы три коллектива играли ее параллельно на одной сцене. По сути, пространство единое, но оно делится на три звукоизолированных сектора, и поэтому каждый зритель смотрит свое начало. Он может взять и сказать: нет, я пойду другое начало посмотрю, и просто уйти в соседний зал. Потом идет сама середина, которую все играют одинаково, а финал опять — оп! — и три варианта.
«Театральный проспект» № 9 25 января 2004