Любовь еще страшнее, чем вражда

Первая реакция на анонс «Ромео и Джульетты»: ну сколько можно! Первое ощущение после спектакля: такого еще не было! Весенняя премьера в Новосибирском академическом театре «Красный факел» не просто неординарна – она вызвала настоящий фурор. Это редкий случай, когда постановку признали все категории зрителей, не взирая на возраст, социальную принадлежность, степень образованности и вероисповедание.

Неважно, что сюжет спектакля, впустившего в старую пьесу свежий воздух, абсолютно надуман с точки зрения современной молодежи. Тут нет гаджетов – отсутствует возможность вовремя сообщить, предупредить, убедить! Про это забываешь, потому что включается иной способ восприятия, возникает другая степень чувствования всего происходящего на сцене. Поэзия Шекспира-Пастернака переведена на еще более поэтический язык музыки и вокала; ритмы рэп-баттлов, рок-арий, зонгов, баллад, романсов и удивительных лирических откровений, которым нет названия, диктуют способ внебытового существования актеров, выковавших голос у аса кузнецкого дела и вылепив тело заново.

Музыкальный бэнд, образованный из актеров труппы, то окунает в светлую печаль, то пронзает безотчетной тревогой, то заводит до состояния восторга и упоения. Пианистка Екатерина Макарова исполняет не только музыку, но и огненный танец необузданной молодости, которая рвется из всех одежд, рамок, ограничений и пока не ведает, хватит ли ей сил для дальнейшей жизни.

«Мы рождены с этой болью», – рвет жилы Ромео, который ничего не сможет изменить, пока не встретит ее. «Наши зимы стали веснами, Мы забыли для чего мы на эту землю посланы», – поет Джульетта, у которой вопросы к мирозданию совершенно иные, чем у толпы. Толпа во главе с Парисом самоутверждается на корпоративной тусовке, отдаленно напоминающей бал, а худенькая девочка с железным характером и щуплый мальчик, не принимающий вражду звероподобных людей, увидев друг друга, совершают прыжок в астрал.

«Любовь еще страшнее, чем вражда»? Космический вихрь судьбы предопределяет гибель трагических героев, если они восстали против системы. Но протест ценою жизни – это удел избранных, особенных, нездешних. Серые шары планет тяжело раскатились по углам сцены и застыли там; над Ромео и Джульеттой не властно земное притяжение. Они находятся в другом измерении – там, где «дождь падает вверх».

Дождь падает вверх, ему не смыть бесконечные граффити с бетонных стен, образующих замкнутое пространство, откуда нет выхода. Но разноцветные почеркушки – не главный способ самовыражения лютых парней, зараженных вирусом агрессии. Подростки в черных худи с капюшонами, едва появившись из подворотен, тут же бросаются друг на друга – «это Верона, здесь, кроме силы, нет закона».

Но это любой другой город, например, Казань прошлого века, где под руководством паханов бесчинствуют подростки нашумевшего сериала «Слово пацана». Это постперестроечный Новосибирск, где лихие девяностые только начинались, но криминальный дух уже просачивался наружу. В то время в «Красном факеле» гремели «Ромео и Джульетта» Андрея Максимова: там буйствовала радостная молодость, ренессансная энергия жизни казалась неистребимой, но скверна клановой вражды уничтожала всё живое.

В 2024-м Марк Букин выстроил универсальную микромодель мира, с самого первого эпизода охваченного враждой, которую ничем не погасить, ибо война полыхает не извне, а внутри человека.

Насилие начинается в семье, где собственного ребенка используют в борьбе за выживание, в драке за сферы влияния, в погоне за выгодой, в целях достичь приемлемой договоренности с этим миром. Юной Джульетте отказывают в праве выбора, ненавидят ее решимость, уничтожают личную свободу. Ужасна в своей неприглаженной правде и прекрасна в эстетическом воплощении сцена абьюза, когда мать и отец в жестком исполнении Дарьи Емельяновой и Андрея Черных достигают апогея бездушия. Для них нет иных вариантов, кроме как выгнать дочь замуж за Париса, диктующего условия и не скупящегося в цене. Взвинченная леди Капулетти в облегающем платье цвета агрессии избивает словами; неумолимый Капулетти хладнокровно снимает кольца и отдает жене, чтобы не оставить разоблачающих следов на нежной шейке своего ребенка. Но Джульетту не сломить и не сломать.

Бесстрашие Джульетты – качество высшего порядка, недоступное жертве. Жертва, охваченная ужасом, смиряется и отдает себя в рабство. Сильная личность идет на сопротивление вопреки инстинкту самосохранения. Затем она и послана на эту планету, чтобы вернуть ей утраченное. Ромео рядом с ней становится собой. Анастасия Плешкань и Вадим Гусельников не показывают любовь, не играют ее – они ее поют, они ее танцуют, они ее вдыхают. Они ткут любовь из дождя, идущего вверх и отражающего свет далеких звезд. Они озаряют ею другого, если он еще не расчеловечился, вопреки повальному самоуничтожению.

Вы меня спасли, говорит священник Лоренцо Егора Овечкина, не добившись прямой связи от Всевышнего и обливший себя бензином из канистры. Еще мгновение – и вспыхнул бы этот очаг отчаяния, боли и гнева. Бешеный, бескомпромиссный, способный на самопожертвование, он вдруг получил косвенное доказательство существования высших сил – он уверился в явлении любви, которой не бывает. И так яростно кинулся помогать, что смысл жизни стал понятен и неотрицаем – несмотря на обреченность усилий и воздаяний.

Так может ли любовь изменить мир? Ответ невозможен, ведь самоубийством героев история закончилась. Может ли любовь изменить мир? Ответ очевиден, ведь любовь изменила мир одного человека по имени Лоренцо. Ответ неизбежен, ибо любовь сделала Джульетту и Ромео неуязвимыми. Траектория их полета завораживает и вводит в транс. Он падает, она его поднимает, она падает, он ее поднимает. Приподнимает. Окрыляет. Спасает. И руки у них подобны крыльям. И улетают они вместе, слившись, сплетясь, став единым организмом. Им больше нечего делать среди нас.

Трагедия Шекспира в воплощении «Красного факела» получилась нежной и светлой, а финальный аккорд биг-бэнда, вылившийся в гимн торжества жизни, сподвиг зал на овации, свист и визг. «Бей, барабан, бей!» – звучит в ушах, в сердце, в селезенке, и это не про войну, это про силу, направленную на созидание.

Яна Колесинская, Сибирский полис