Искушение охотой, или очень мужская роль

Чтобы составить этот разговор, автору нужно было быть скорее мужчиной. За какой-то час с небольшим мы перебрали все мужские персонажи в отечественной (и мировой) литературе, включая исторических личностей и живущих людей, которым так или иначе были присущи фрустрации — «поиски утраченной надежды». Вообще говоря, разговоры об охоте начались в «Красном факеле» год назад. Правда, Зилов не сразу обрел черты Битюкова. Режиссер Петр Шерешевский, приехавший из северной столицы, не сразу разглядел в обаятельном светловолосом актере исполнителя одной из самых мужских ролей.

«Утиная охота» в той же мере выдающаяся пьеса Александра Вампилова, в какой она загадочна, до мистического. Написанная в 1968 году, она чудом избежала цензурного забвения и была опубликована двумя годами позже. Писатель Марк Сергеев вспоминал: «Вся мужская часть „Охоты“, кроме официанта Димы, трудятся в неком Бюро технической информации. Надо же было такому случиться, что в Иркутске в то время было всего лишь одно такое бюро, точно с таким же названием. И сотрудники этой замечательной организации закипели благородным возмущением, налились гневом и, дабы все знали, что они не Зиловы, не Саяпины, на Кушаки, нашли самый верный способ доказать, что они ангелы (не те, что нарисованы Вампиловым в другой пьесе — „Двадцать минут с ангелом“). Лучшим средством обороны, как известно, является донос… Письмо возмущенных сотрудников Бюро технической информации было передано в обком, там заинтересовались этой отнюдь не технической информацией. Меня как редактора альманаха и автора предисловия пригласил секретарь Иркутского обкома КПСС и дал мне прочитать донос, потом мы поговорили… Антипину не хотелось раздувать дело, ведь это как бумеранг: разносишь других, а попадет самому — недосмотрел. Мы посмеялись. Жалобщикам было отвечено, что Вампилов не имел в виду Иркутск и конкретно тех людей, которые приняли пьесу на свой счет. Но… ангелы из Бюро технической информации послали донос повыше — аж в ЦК КПСС!

На наше отчетно-выборное писательское собрание явился гость из отдела культуры ЦК КПСС. Стало ясно, что противники „Утиной охоты“ воспользуются этим. Однако разгрома не получилось — собрание встало на защиту Вампилова…».

Где бы ни ставили пьесу, с людьми, так или иначе задействованными в постановочном процессе, происходили странные, иногда трагические вещи. Не обошлось без параллелей и у Максима Битюкова:

— Спектакль ставился в очень сложный для меня период жизни. Это было похоже на «Осенний марафон». Помните, как в конце герой вздыхает облегченно, что все ушло: и тут один звонок — жена вернулась, другой… И опять этот марафон. А охота — способ вырваться из дикого ритма. Да, хотелось бы сделать свою жизнь достаточно устойчивой. Пока не удается… Действительно, без аналогий не обходится. Одна знакомая после спектакля, как-то отстранясь, сказала: «А ты, оказывается, негодяй…». И вот эта ситуация, которая со мной случилась в жизни, крепко на меня повлияла. На сцене столько не воплотилось, сколько в жизни… Тем более, мы тем летом ездили в Иркутск (как-то все так сошлось: мы отправились по линии фестиваля «Сибирский транзит» не в Омск, не куда-нибудь, а именно в Иркутск). Были на том месте, где утонул Вампилов, я с его другом познакомился. По рассказам, Вампилов крепкий был человек, точно Зилов…

Сыграть Зилова, все равно, что Гамлета, — мечтает каждый второй, а дано не всякому…

Вообще, я заметил, артисты, игравшие и играющие Зилова, настолько похожи! Столько в них мужского обаяния! (Я не про себя говорю). Даль в фильме просто великолепен, в том же МХАТе эту роль играл Ефремов, сейчас — Хабенский…

Это сутевая роль для мужчины. Она настолько многогранна, я бы сказал, потентна. Все эти мужские штуки, взаимоотношения с женщинами… Я много сравнивал — и со своим отцом, и с другими мужчинами. Зилов из тех людей, которым много дано. И вот когда на него все это сваливается, он не то что теряется, но не может найти действительно свое, оказывается в каком-то замкнутом круге собственных поступков, словно падает-падает в пропасть и уже не может из нее выбраться. Просто жить он не может, потому что все время находится в каком-то диком искушении. Оттого, наверное, что он так по-мужски обаятелен, у него столько поводов грешить… Помните, как в «Незаконченной пьесе для механического пианино» герой Калягина говорит: «А что же вы не грешите? Грешить-то не получается…». Почему Зилов совершает эти поступки? Он запутался в своих отношениях с женщинами. Мечется, мучается… Взять того же Пушкина Александра Сергеевича. Вроде бы жил человек семейной жизнью, но столько у него поворотов всяких было! Как он на Кавказе с турками дрался — один на один?! Жить торопился и чувствовать спешил… Так же и Зилова несет, он настолько порывист и страстен, что сначала совершает поступок, а уже затем думает зачем. И после наступает момент отрезвления…

Как герой Олега Янковского в «Полетах во сне и наяву»…

Вот-вот, именно так, раскачаться и прыгнуть, все равно куда. Человек просто не может жить в этом обществе, потому что оно, это общество, живет по своим законам. А Зилов самодостаточен и эгоистичен. Он сознает, что незаурядная личность, и идет в разрез всему тому серому, что вокруг… Многие говорят, что пьеса Вампилова не современна, потому что сейчас сильный человек может реализовать себя.

Не думаю, что все дело во времени…

Это настолько естественная история, другое дело, как кто из этого выходит. Зилов — быстро сгорающий человек, хотя по режиссерской задумке эта финальная сцена с ружьем может закончиться и тем, что он переживет все и станет, как другие, просто жить… А одна старушка в Барнауле после спектакля сказала про Зилова: «Ну, слава Богу, хоть один правильный поступок совершил…».

Последняя сцена, занавес закрывается и… Что остается от всего этого?

По-разному, если спектакль прозвучал, значит — удовлетворение. И всплеск энергии, хочется еще что-то такое сделать! Мы с ребятами после спектакля вместе едем — живем в одном актерском общежитии, обсуждаем, как все прошло, идеи какие-то рождаются. (Кстати, так получилось, что в «Утиной охоте» занята половина свердловчан, мы все учились в Свердловском театральном институте: Олег Майборода — Саяпин, Ирина Кривонос — Вера, Сергей Пиоро — официант Дима, Наташа Голубничая — жена Зилова). Или ночами в антрепризе спектакли ставим. Представляете, было как-то, что за две ночи спектакль сделали! Может быть, с точки зрения режиссуры и постановки он проигрывал, но я никогда не ощущал здесь того, что мне дает свобода в антрепризе. Актер же должен как-то самовыражаться…

Марина Шабанова, «Ведомости» 4 апреля 2003