«ТРИ СЕСТРЫ»: У ЧЕХОВА И ТЬМА ДОСТАТОЧНО СВЕТЛА

Майли и Ирина

Начало медленное. Но постепенно театральная машина здорово набирает обороты – и в конце зрители вознаграждают этот особенный спектакль в постановке Тимофея Кулябина стоячей овацией. Эти «Три сестры» живут в своего рода плоско сложенном кукольном доме, у каждого здесь своя комната, зритель видит границы пространства как бы сверху. В первом действии празднуют именины Ирины – молодой девушки в брюках-гольф и с распущенными волосами. В телевизоре изгибается Майли Сайрус, сидя верхом на стенобитном шаре, маленький скандал образца 2013 года: Сайрус захотела быть взрослой и бесповоротно избавиться от обывательского имиджа а ля Ханна Монтана. Певица, родившаяся в 1992 году в Нэшвиле, и русская девушка на сцене примерно одного возраста: „I came in like a rainbow“, поет Сайрус – и этот возглас, собственно, и есть мечта Ирины. Она хочет в Москву – и настоящей любви.

Аутентичные фигуры

Но ничему из этого не суждено сбыться. В доме Прозоровых, правда, достаточно макбуков, айпэдов и айфонов, но включиться в европейскую жизнь не получается. Слишком сильны связи с традицией: здесь и могущественные военные, чья жизнь подчиняет себе повседневность уездного города, сельское хозяйство, разоряющееся из-за реформ и конкуренции, неподвижная бюрократия и – не в последнюю очередь – его величество случай, который, как назло, вмешивается именно тогда, когда дела, кажется, могут пойти на лад.

Само собой разумеется, у сибирского Чехова есть то преимущество, что фигуры в этом спектакле аутентичнее, чем в любом, даже идеально поставленном, европейском спектакле. Следующей после Ирины привлекает к себе внимание Маша (Дарья Емельянова), стройная, элегантная, высокомерная, темпераментная – после того, как ее покинет ее возлюбленный (Павел Поляков в роли внушительного Вершинина), она несколько минут будет метаться по сцене, всхлипывая и разбрасывая пытающихся удержать ее близких. Сцена, причиняющая боль.

Живущие взаперти

Впечатляют и перемены в настроении персонажей, и, более всего, их преображение на протяжении четырех действий, как будто они попали в лазерный луч какого-то фантастического оружия, который превращает всех в какую-то серую субстанцию или препарирует до костей. И все это без слов! Жесты усиливают проявления всех чувств и

неотвратимо притягивают внимание. В то же время минималистичный жестовый язык подчеркивает ощущение прикованности персонажей к неотвратимой судьбе.

Андрей (Илья Музыко) и его Наташа (Клавдия Качусова) могли бы быть современной харизматичной парой, своего рода Бэкхемы. Но в конце концов он толкает детскую колясочку, пряча лицо под козырьком кепки – и уже полностью смирился с организованным Наташей Ménage¬à¬trois со своим шефом Протопоповым. Наташа лакирует ногти и занимается преображением старого сада. Нежная, благородная Ольга (Ирина Кривонос) превращается в старую деву. Военный врач Чебутыкин (Андрей Черных) – в третьем акте, когда из-за пожара выключается свет, он в пьяном угаре крушит мебель – но вообще-то он полон нежности к Ирине, так похожей на свою покойницу мать, которую доктор когда-то любил.

Шум и звуки – важный образующий элемент этого спектакля. Свист ветра, пиликанье скрипки, веселый и отчаянный смех, грохочущая военная музыка. Несколько раз слышен детский плач – но Бобик и Софочка, дети Андрея и Наташи, здесь никого не интересуют. Взрослые включают музыку на полную громкость и беззаботно танцуют, радостно и безоглядно, на короткое время забыв все разочарования. Эти «Три сестры» — еще и своего рода опера, полная диссонансов, грубых, жестких звуков, симфония отчаяния, состоящая из короткого расцвета и долгого падения.

Барбара Петч, «”Три сестры”: у Чехова и тьма достаточно светла» // Die Presse

(Перевод – Ольга Федянина)

Барбара Петч, Die Presse