«Без слов»: молчание — золото

Сегодняшнее театральное зрелище рождается на стыке нескольких видов искусств. Так и новый спектакль театра «Красный факел» с говорящим названием «Без слов» вряд ли можно безоговорочно отнести к какому-нибудь сценическому подвиду. Там есть место и танцу, и клоунаде, и театру абсурда, и пантомиме, и пластическому театру. Вообще с пластическими театрами, равно как и с современным танцем, в Новосибирске дело обстоит непросто. Грубо говоря, в городе их нет вообще. И довольно неожиданно, что эту красноречиво пустующую нишу решил занять театр драматический. Притом не претендуя на балетность — ведь постановщики, как и актеры, отлично понимают разницу и в подходе, и в физической подготовке. Кстати, здоровая доля самоиронии, присутствующая в постановке, идет ей исключительно на пользу.

Авторы идеи и режиссеры — Тимофей Кулябин и Ирина Ляховская. Этот творческий тандем известен своим стремлением совместить не вполне совместимые вещи — творческое самовыражение и коммерческую привлекательность, зрелищность и эмоциональную наполненность. Новый спектакль Тимофей Кулябин воспринимает во многом как эксперимент, причем не только над собой и актерами, но и над зрителями. Два часа бессловесного самовыражения — для неподготовленного человека это звучит как приговор. Но приговор отложен — спектакль представляет собой увлекающее и цельное действо, несмотря на то, что состоит их четырех довольно-таки абстрактных новелл. В черной коробке сцены восемь человек — четверо мужчин и четыре женщины — рассказывают нам истории о людях, о любви. Причем, о каких людях и о какой любви — каждый считывает сам: именно в этом — смысл невербального театра. Когда на сцене отсутствует слово, определяющую роль начинают играть символы, музыка и, как это ни странно, сами актеры. Актеры в текстовой постановке не только «несут» текст, но и прикрываются им. Ведь они работают не только на внутреннем материале, но и подстрахованы смысловой «соломкой» текстовой логики. А в этом спектакле актер остается с партнером и залом сам по себе, без словесной шелухи. Он не рассказывает историю. Он делится своими ощущениями и впечатлениями. Здесь слово не пытаются заменить, а просто создают такие ситуации, в которых оно не нужно.

Истории рассказаны в разной цветовой гамме — белой, желтой, красной и черной. Цвет костюмов отделяет сюжеты один от другого и служит неким символом каждой новеллы, правда, не столь однозначным, как можно было бы ожидать. Если история в красном действительно полна страсти и насилия, то белая история не исключительно невинна, а черная — не о депрессии и смерти. Многозначны и образы персонажей. Вообще этот спектакль универсален. Здесь нет ни национальной, ни временной, ни географической привязки. Режиссер подчеркивает это, используя немецкие, французские и русские песни тридцатых годов прошлого века, исполняя их последовательно, одну за другой, и таким образом создавая ощущение, что это играет одна и та же композиция — настолько эти песни узнаваемо похожи.

Обходясь без сюжета, который можно рассказать словами, спектакль наполнен внутренней логикой и жизненной нелогичностью. И юмором. И иронией. И непростыми человеческими отношениями. Причем отношения между мужчиной и женщиной сами по себе могут быть очень простыми. Но, когда в них становится чуть больше людей, — они усложняются. Но об этом нелегко говорить. Проще посмотреть из зала.

Одна из доморощенных максим призывает: «Хочешь, чтоб тебя считали умным, — молчи». Так вот, в этом спектакле, несмотря на отсутствие слов, молчания нет вовсе. И, посмотрев его, можно говорить часами. Правда, договориться до одинакового понимания его смыслов практически невозможно.


Дарья Бубниевская, Роскультура. Ru, 16.07.2010