Тимофей Кулябин: «Все актёры — дети»

Узнав, что Тимофею Кулябину, поставившему в «Красном факеле» спектакль «Пиковая дама», всего двадцать два года, многие ахают: какой молодой! «Даже очень молодой», — говорит сам режиссёр, ничуть при этом не смущаясь. И уверенно рассуждает о театре, актёрах, режиссуре...

— Тимофей, почему вы решили стать режиссёром?

— Я из театральной семьи: всё детство провёл на гастролях, за кулисами, на репетициях. И момент заражения театром, как болезнью, был неизбежен.

К профессии режиссёра я созрел очень рано, наверное, лет в пятнадцать-шестнадцать. Родители не поддерживали моего решения, но говорили: готовься. Видимо, понимали, что шанс поступить на режиссуру сразу после школы — один из тысячи. Но у меня это как-то лихо получилось.

— «Пиковая дама» — ваша вторая большая работа. А что было до этого? Какие-то студенческие постановки?

— Все мои работы на сегодняшний день можно назвать студенческими, потому что я учусь на пятом курсе РАТИ (ГИТИС). Премьера первой постановки состоялась чуть больше года назад. Это тоже моя инсценировка по «Петербургским повестям» Гоголя.

— Почему вы выбираете классику, делаете инсценировки?

— Это, наверное, дело вкуса: кто-то любит розы, кто-то — лилии. Я люблю русскую классическую литературу. Моя мечта — поставить её всю, начиная от Салтыкова-Щедрина и заканчивая Достоевским. Мне кажется, она очень театральна.
Любое произведение можно перевести на язык сцены, просто нужно уметь это делать. Для меня не имеет большого значения, пьеса это, повесть, роман или ещё что-то. Очень важно только найти способ, как сыграть авторский текст.

— Какие элементы вы считаете ключевыми в спектакле?

— Ключевой момент в спектакле — это артист. Без него даже при наличии шикарной музыки, потрясающих декораций, выдающихся костюмов и грандиозного светового оформления ничего не будет. Также как если нет ничего, но есть артист, то может возникнуть театр.

Если говорить о средствах выражения, то для меня очень важны все составляющие спектакля. В частности, в «Пиковой даме» — и музыкальное оформление, и хореография, и костюмы, и свет, и сценография. Каждый элемент спектакля должен работать на смысл или, как минимум, на эмоцию.
Но особенно для меня важна музыка. Наш мастер в РАТИ тщательно учил нас музыкальному оформлению спектакля. В большинстве случаев музыка в театре — это фон, который создаёт атмосферу или объясняет, что сейчас что-то произойдёт. А мне кажется, что в музыке есть драматургия. Музыка на сцене несёт ту информацию, которую актёр сказать не может. Это, на мой взгляд, сильный режиссёрский элемент. Это тот язык, который идёт к зрителю помимо артиста, помимо текста.

Музыку к «Пиковой даме» мы начали делать примерно за месяц до репетиций, и корректировка происходила до последнего дня. Автор — заведующий музыкальной частью театра Андрей Попов. Особенность музыки в том, что практически каждый номер в спектакле рассчитан по секундам. Артисты знают, что они привязаны к музыке, также как и свет, и декорации. Это на первый взгляд не заметно, но у помощника режиссёра, у светооператора реплики на смену картины — музыкальные.

Что такое музыка? Это всегда композиция, всегда арифметика. Когда артиста подчиняешь музыке, его «аппарат» настраивается на определённый ритм, он уже не может позволить себе затянуть, недоиграть, переиграть.

— А кому в большей мере принадлежит идея декораций — вам или художнику Олегу Головко?

— Я никогда не вижу декорацию. Я слышу музыку, вижу мизансцены, могу увидеть костюм. Но я не вижу среду. Я очень долго рассказывал Олегу, что и как будет. Он месяц думал, потом пришёл и показал мне макет. Каким-то образом он чудно «попал в меня». Вообще, мне с Олегом очень приятно работать.

Декорация очень помогла мне. Она сразу обнаружила пластический, визуальный ход спектакля. Эти столы дали некую графичность, геометричность всему происходящему. Сразу определилось огромное количество мизансцен.

— Есть мнение, что режиссёр — профессия возрастная. Как вам работается режиссёром при вашей очевидной молодости?

— Раньше в ГИТИСе были строгие условия поступления на режиссуру: кажется, надо было быть не моложе 25 лет и толи в армии отслужить, толи иметь высшее образование. Сейчас ситуация поменялась: я учился сразу после школы. Меня этот момент нисколько не смущает, потому что я стараюсь относиться к нему не как к недостатку, а как к достоинству.
Конечно, если я возьмусь ставить «Пиковую даму» в 35 лет, спектакль будет совершенно другим. Но на данный момент я понимаю, что обладаю всеми теми знаниями и навыками, которые позволяют мне работать профессионально и выдавать качественный результат. Я не ощущаю дисгармонии от того, что мне приходится работать со взрослыми людьми, объяснять им, что нужно делать. Пока у меня от этого кураж. И актёров это не смущает. Наоборот, им нравится работать с молодыми, потому что молодой человек — это новый взгляд на мир. Соприкосновение двух поколений всегда интересно.
Я приписываю себя к новому театральному поколению. Я ещё даже не молодой, а очень молодой, потому что у нас в стране молодой режиссёр — до 45 лет. То есть я ещё долго буду находиться в этом статусе.

— А вам самому легче и интереснее работать с актёрами какого возраста?

— С молодыми проще в том смысле, что им не надо что-то долго объяснять, ведь мы находимся на одном моменте развития. А с более опытными... Мне с ними интереснее, потому что я могу многому у них научиться. Но в работе я не ориентируюсь на возраст. Для меня актёр — он и есть актёр, молодой или старый. Он же актёр, они все дети... Просто одни постарше, другие помладше.

— Какой вам видится театральная жизнь Новосибирска?

— Новосибирск — мой любимый город, в том числе в плане театральной жизни. Для такого большого города количество театров здесь невелико, но все эти театры — живые. Я довольно долго прожил в Москве, даже попытался начать там работать и понял, что в городе, где есть 250 театров, сориентироваться невозможно. В этом океане легко утонуть. При всём этом из двухсот спектаклей я нахожу два на неделе, на которые хочу пойти.

В Новосибирске ситуация другая. Когда в театре премьера, все знают, что она будет, кто там играет, кто режиссёр, все ждут и потом обсуждают. Это становится событием. Мне вообще это нравится: рождение спектакля заведомо должно быть событием. Понятно, что спектакль может быть неудачным, никто от этого не застрахован. Но в момент, когда он на выпуске, мне кажется, очень важно, что это уже событие. Каждый год новосибирские театры едут на «Золотую маску». («Маска» — конечно, не истина в последней инстанции, но это характеризует театр.) В Новосибирске проходят театральные фестивали. Это совсем не провинция. Вообще, для театра понятие провинциальности — не географическое. В районе Садового кольца провинциальных театров, наверное, больше, чем за Уралом.

Так что для меня Новосибирск — город очень приятный. Я чувствую, что здесь что-то происходит, город становится опытнее, мудрее, лучше в театральном плане.

Дарья Бехтенёва, Культура Си 6 апреля 2007