Григорий Шустер: душа болит после хорошего спектакля

15 марта заслуженный артист России Григорий Шустер отметит 65-летие. На сцене «Красного факела» по этому поводу специальных торжеств не запланировано, но вряд ли можно сказать, что Григорий Шустер — юбиляр без подарков. Разве не подарок судьбы — сразу три роли в сезоне, диаметрально противоположные по драматургии, жанру, режиссерскому рисунку? Должно быть, это «неюбилейный» 85-й сезон театра (который тоже будет праздноваться непышно, по-семейному) неожиданно «протянул руку» собрату по торжествам и порадовал многочисленных поклонников артиста.

Григорий Александрович, мы уже успели соскучиться по вашим новым ролям — и вот они появляются: сначала очень обаятельный недотепа-мошенник Сол Бозо в спектакле «Дорогая Памела», потом — Царь Горох в детской музыкальной сказке «Молодильные яблоки и тайна заветного меча», а теперь мы с удовольствием поздравляем Вас с еще одной премьерой — «Ричард III». Наверное, эта последняя работа была самой неожиданной, непривычной? В репертуаре актера, которого за солнечный, оптимистический дар называют «маэстро комедии», роль в трагедии -нечастая вещь. Как Вам было играть английского лорда?

— Мне очень нравится этот образ. Я думаю, Стенли — не трагический персонаж… Я бы сказал, что он обычный человек, попавший на страшную мельницу истории. Но ведь это и есть наша жизнь. Мой герой в этом смысле точно такой, как и все другие, и Ричард в том числе — все мы зависимы от времени, в котором живем, от обстоятельств.
Мне, как и всей актерской команде спектакля, было очень хорошо и приятно работать с режиссером. Риккардо всегда помогал, говорил каждому: «Все у тебя получится!», а ведь это очень важно. В театре, вообще, нельзя говорить неприятных вещей — нужно хвалить!

Как Вы попали в театральное училище?

— Случайно. Я много играл в самодеятельности, но пошел учиться на актера без разрешения: у нас в семье эта профессия не приветствовалась. Наверное, тут можно добавить «как это ни странно», потому что все родные были близки к искусству. В результате сначала я окончил Железнодорожно-транспортный институт, а потом как-то летом работал вожатым в пионерском лагере — а все вожатые там были из театрального училища. И мне тоже захотелось попробовать — почему бы нет? Я решил рискнуть — пришел и поступил!

А в армии Вы служили? Наш номер выходит в канун Дня защитника отечества — поделитесь своим опытом?

— В армии я не служил. Мне ее, конечно, было не миновать — но я в то время учился в институте. А потом, когда уже поступил в театральное училище, должен был пойти.
Вот только мы тогда выпускали дипломный спектакль «До свидания, мальчики» — о войне. Очень хорошая, трогательная пьеса. Если бы меня забрали в армию, этот спектакль бы не вышел: ведь второго состава у нас не было. Без меня все бы сорвалось, а мы 4 года учили… Ну, и как-то так про меня не стали вспоминать — не призвали.
Зато военных я переиграл очень много. Не слишком высоких чинов, но до майора доходил. Вот сейчас в «Ричарде» я хожу в форме, а главный режиссер (Валерий Гришко) смеется: «Вы не ту профессию выбрали, вам форма идет!».

После окончания училища Вы 25 лет проработали в Театре юного зрителя. Когда Вас пригласили в «Красный факел», долго раздумывали?

— Конечно, я согласился не сразу, сомневался: все-таки четверть века проработал в ТЮЗе, ролей 200 там сыграл — не меньше: и старичков, и молодых, и животных, и классику — ни об одной не жалею… Но я все время хотел работать в «Факеле». Этот театр всегда был для нас чем-то особенным — мы же тут учились. Все наши корифеи — мастера курсов — здесь работали.

Знаете, когда я еще работал в народном театре, у нас был спектакль «Последние» по пьесе Горького, и мы играли его в «Красном факеле». Тогда я даже представить себе не мог, что спустя 30 лет меня пригласят в его труппу!
До сих пор для меня загадка: когда я первый раз вышел на сцену уже как «краснофакелец», то нисколько не волновался — как будто всю жизнь здесь проработал. Наверное, здесь такая особенная аура.

Вы очень много играли и играете в детских спектаклях, Ваш дядюшка Скрудж — любимый театральный персонаж Новосибирска, не говоря уже о том, что Вы — самый известный Дед Мороз в городе. Для детей работать сложнее, чем для взрослых?

— Да. Дети очень чутки и сразу понимают, кто хороший, кто плохой. Их нельзя обмануть, а взрослых — можно. Малыши реагируют очень непосредственно, они не будут терпеть фальшь, как взрослые, которые тактично промолчат или уйдут.

Мне очень легко находить с детьми общий язык: я же очень долго работал в детском театре. А еще раньше — во время учебы в театральном училище — у меня был театр юношеского творчества. И вот сейчас ко мне приходят полковники, подполковники, которые у меня занимались! Вот недавно на «Памеле» был подполковник Володя Рагулин с женой — они ходили ко мне в ТЮТ. Теперь им по 50 с лишним — кажется, что мы почти ровесники: это ведь в молодости разница в 10—15 лет кажется огромной. Они уже зовут меня Гриша, а не Григорий Александрович…
Я преподавал и в Театральном училище, а вот теперь со своей ученицей -Таней Классиной — играю вместе в спектакле. Это же потрясающе! (В «Ричарде III» заслуженная артистка России Татьяна Классина исполнила роль Королевы Елизаветы  — Ред.)

Приближается Ваш день рождения. Вы ощущаете, что 65 лет — это некий рубеж?

— Я, вообще, отношусь к этой дате спокойно. Это похоже на то, как встречали миллениум, помните? Все думали: как мы будем жить в новом веке? Да точно так же! Никто и не заметил: утром встали, и уже новое столетие!

В профессии актера нет и не может быть остановок. Только постоянное движение, ведь даже самая неудачная роль — это очередная ступенька.

Актерство — сложное ремесло. Щепкин говорил, что играть можно хорошо или плохо, но главное — играть правильно. Я это понимаю так: режиссер поставил спектакль, и ты должен выполнить его задачу. Но ведь все может быть: голова болит, нога болит, дома что-то не ладится… Ведь это смешно: актер, мол, должен все оставить за сценой — мы же люди. А зритель, который пришел сегодня вечером, увидит только СЕГОДНЯШНИЙ спектакль, но ведь он каждый раз проходит по-разному. И бывает, мне говорят: ой, как хорошо было сегодня! Но я чувствую: задачу режиссера выполнил только процентов на 90…

У актеров есть такой закон: если после спектакля чувствуешь себя легко и хорошо — значит, плохо играл. Идти должен опустошенный, уставший. Если спектакль удался, если ты не халтурил, а отдавался по-честному, все болит: и руки, и ноги, и душа. После хорошо сыгранного спектакля еще долго нельзя заснуть.

Театральный проспект №18 25 февраля 2005